Книга Самый лучший комсомолец. Том шестой [СИ] - Павел Смолин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Очевидно единогласно!
— Далее, — перешел к следующему пункту. — Транспортные проблемы. Докладчик — Рудольф Генрихович Майер, заместитель второго секретаря Горкома.
Наш «транспортный» немец поделился инфой:
— От граждан поступают жалобы — на автобусном маршруте номер 22 — «Улица Чкалова — Кирпичный завод имени товарища Ким Ир Сена» наблюдается явная нехватка свободных мест, и товарищи едут на работу и с работы, что называется, «как сельди в бочке». Составлена докладная записка на имя Первого секретаря Горкома с предложением увеличить транспортный парк Хрущевска.
— Юрий Андреевич? — повернулся я к «мэру».
— Проблема городскому комитету известна, — кивнул он. — Заключили договор на поставку пяти автобусов ЗИЛ-158. Прибудут пятого января, двумя усилим пропускную способность маршрута номер 22, одним — номер 25, и оставшимися двумя — номер 11.
— В таком случае можем пропустить два следующих пункта повестки — они как раз о маршрутах 25 и 11, — попытался я оптимизировать заседание.
— А протокол⁈ — возмущенно спросила ведущая протокол заседания пожилая секретарь.
— Извините, Валентина Петровна, — покаялся я, и мы отработали протокол правильно, бессмысленно посотрясав воздух уже решенными проблемами.
Эх, бюрократия!
— Далее, — продолжил я. — Продолжение обсуждения проблемы весенних паводков и потенциального подтопления прибрежной зоны. Докладчик — Юлин Тимофей Васильевич, глава ГУ МЧС города Хрущевска.
МЧСник отпил водички из граненого стакана и поднялся на ноги:
— По итогам проведенной учеными товарищами экспертизы был получен вывод, что находящемуся ниже по течению подшефному совхозу «Лапотный» угрожает подтопление. Согласно анализу, пострадают жители улиц Амурская и Фруктовая. ГУ МЧС Хрущевска было предложено три плана действий. Первый вариант — ничего не делать, к подтоплениям жители «Лапотного» привыкли. Второй — озаботиться строительством защитных сооружений. Вариант третий, радикальный — переселить жителей двух этих улиц дальше от реки.
— Голосовать за «ничегонеделание» даже не хочется, — признался я.
— Протокол! — напомнила Валентина Петровна.
— Извините, — снова покаялся я. — Голосуем, товарищи.
Был выбран третий пункт — я люблю радикальные способы решения проблем. Смета в наличии — двести тысяч с копейками. Фигня, цветочки выросли и после праздников денег в казне будет завались. А там и фрукты из Чили пойдут, конвертируем валюту по сказочному курсу.
— И последний пункт, — уткнулся я взглядом в конец бумажки с повесткой. — О проблемах и происшествиях с участием заключенных на строительстве трассы А375 — «Восток». Докладчик — полковник Игорь Алексеевич Селиванов.
— Профилактические и разъяснительные работы с контингентом проводятся согласно штатного расписания, дважды в неделю, — начал он доклад. — Но профилактика — это не панацея. На данный момент в места отбытия заключения возвращено семьдесят три гражданина. Сорок один — за нарушения запрета на азартные игры. Трое — за насильственные преступления, с соответствующим увеличением сроков по решению суда. Пятеро — из-за приобретенной вследствие злоупотребления запрещенными азартными играми дистрофии — проигрывали. Трое привезли с собой туберкулез, выношу на обсуждение вопрос о премировании медицинских работников, вовремя выявивших симптомы и изолировавших больных заключенных.
Единогласно!
— Благодаря усиленному контролю по линии МВД и помощи смежников, — кивнул он Олиному отцу. — Удалось свести смертность на производстве к минимальной — на данный момент смертельный случай у нас один, заключенный умудрился споткнуться и упасть головой под асфальтовый каток. «Вольный» водитель не виноват — успеть остановиться там было невозможно. Рядом с потерпевшим в этот момент никого не было, и мы квалифицировали происшествие как «несчастный случай». Всё.
— Спасибо, Игорь Алексеевич, — поблагодарил я. — Вопросы, замечания и предложения сверх утвержденной повестки? — обратился к товарищам. — Таковых не имеется. Предлагаю подвести итоги заседания. Докладчик — Сергей Владимирович Ткачев. Итак…
Просто шикарно скоротал утро — соскучился по всей этой милой сердцу бюрократии.
Глава 28
Позавтракав с Кимами в ресторане азиатской кухни — тут у нас сразу Китай, Корея и Вьетнам представлены — мы забрались в РАФик и сквозь продолжающую заметать Хрущевск метель, по полчаса назад почищенной дороге, поехали к выделенному корейским гастарбайтерам жилому дому. Одному из — всего у нас пять «хрущевок» ими заняты, самая большое национальное меньшинство Хрущевска получилось. Но как приехали, так и уедут, и однажды в эти дома заселятся Советские граждане.
— Улица имени товарища Ким Ир Сена? — разглядел табличку на доме номер один Юра.
— Будучи представителем коммунистической молодежи, я глубоко чту заслуги старших товарищей в нашей борьбе с империализмом, — кивнул я. — Многоуважаемый товарищ Ким Ир Сен — не исключение, и я счел возможным назвать улицу и завод в моем городе в его честь.
— Это — достойно, — одобрил довольный Ким.
Любит он папку, не сильно в этом отличаясь от нормального ребенка.
— Я рад, что ты так считаешь, — улыбнулся я.
Микроавтобус въехал во двор, пустая детская площадка — это нормально, корейцы на работу приезжают без детей — они сейчас в круглогодичных пионерлагерях, отъедаются, корейских учителей им выдали, ведь образование маленький гражданин получать обязан! — и мы вышли в метель, совершив короткую пробежку до подъезда.
— Заводы работают круглосуточно и без выходных, поэтому товарищей рабочих поделили на смены со «скользящими» выходными, — пока мы поднимались по чистенькой лестнице и любовались рассаженной в горшки на подоконниках растительностью — корейцы большие молодцы, следят за временным жильем без всяких напоминаний и понуканий — поведал я Киму. — Сейчас заслуженный выходной у товарищей из квартиры тридцать один и тридцать два. Туда мы и идем.
— Уверен, что им совершенно не на что жаловаться, но отец приказывал, — в очередной раз оправдался Юра.
— И это — совершенно правильно, мой дорогой друг, — успокоил его я. — Крепкие союзные отношения держатся на внимании и кропотливом исполнении договоренностей. Проверки важны, потому что они укрепляют взаимное доверие.
Мы добрались до четвертого этажа, и я доверил Киму позвонить в квартиру номер тридцать один. Дверь открыли почти сразу, и мы увидели сонного, растрепанного, успевшего наесть щеки и обрасти мышечной массой, одетого в майку и семейные трусы в цветочек корейского пролетария тридцати лет отроду.
Пара секунд на осознание, и он согнулся в глубоком поклоне:
— Мое сердце ликует от радости при виде вас, многоуважаемый товарищ Ким! Простите мне мой ужасно неподобающий вид!
Я же никого не предупреждал. Проверка — значит проверка!
— Доброе утро, — кивнул в ответ Юра. — Как вас зовут, уважаемый товарищ?
— Хан Бём, товарищ Ким! — отвесил кореец еще один поклон.
— Уважаемый товарищ Хан, я здесь по поручению Великого Вождя, — важно поведал Ким. — Он велел осмотреть бытовые и рабочие условия наших граждан.
— Забота Великого Вождя трогает меня до глубины души, — прослезился (!) Хан Бём. — Прошу вас, входите! Товарищ Ли, просыпайся, к нам пришел сам товарищ Ким Чен Ир!
Из глубины квартиры раздался грохот, который я квалифицировал как «падение с кровати», а мы тем временем вошли в прихожую.
— Могу ли я попросить у вас возможности подобающе одеться, многоуважаемый товарищ Ким? — спросил хозяин жилища у с любопытством осматривающего убранство коридора Юры.
Смотреть особо нечего — квартиры типовые: пол устлан линолеумом, слева — прибитая к стене вешалка и шкаф, справа — шкафчик для обуви и тумбочка для мелочей. На кухне — газовая плита, холодильник, стол с четырьмя стульями и пара шкафчиков для круп и прочей фигни — на полноценный гарнитур деньги есть, но купить их столько физически невозможно — своих бы граждан обеспечить.
— Вы в своей квартире, и у вас заслуженный выходной, товарищ Хан, — улыбнулся ему Ким. — Уверяю вас — ваш внешний вид нисколько нас не смущает.
— Товарищ Ким! — пискнул пролетарий, прикрыв рот ладошками и роняя слезы из глаз.
У него сегодня самый счастливый день в жизни — столько внимания и заботы от монаршей семьи! Тут из дальней комнаты в коридор выбежал сосед Хана по квартире, такой же слегка отъевшийся, но успевший облачиться в мятый костюм и кое-как пригладить волосы кореец. Поздоровались-познакомились, количество счастливых слёз удвоилось, и мы пошли смотреть комнаты. На прикрытом занавесками окошке — горшочек с геранью. Слева от окна, у стены — односпальная кровать, сейчас «разобранная», потому что из нее выдернули товарища Хана. Напротив — шкаф и комод. На последнем — черно-белый телевизор. Линолеум чист, на мебели — ни пылинки, за что проверивший поверхности белым платочком Юра выразил товарищу Хану свое расположение. Слезы пошли бурным потоком.
Навестили вторую комнату — отличалась отсутствием телевизора (слишком жирно будет два на квартиру выдавать) и аккуратно заправленной кроватью. Напоследок сходили на кухню и заглянули в холодильник — полнёхонек! — оценили
